Толкиен был прав, но слишком краток.
12.05.2009 в 22:57
Пишет Граф Энтропия:Санитарная служба
В соавторстве с Лари
Солнце медленно клонилось к горизонту. Теплый летний вечер уверенно вступал в свои права. Еще совсем недавно палящее светило плавило асфальт, и мертво-зеленые листья безвольно висели на деревьях, моля хотя бы о слабом ветерке. Но сейчас жара спадала.
Люди, привлеченные вечерней прохладой, начали наполнять двор.
Первыми появились неугомонные дети, трое мальчишек и одна девочка, сразу оккупировавшие песочницу на игровой площадке. Там они затеяли игру с выпечкой куличиков и дележом пластиковых совочков. Малыши ползали по песку, тянули в рот грязные ручонки, и тут же получали внушение от трещащих о детских болезнях и вчерашнем сериале родительниц. читать дальше
В соавторстве с Лари
Солнце медленно клонилось к горизонту. Теплый летний вечер уверенно вступал в свои права. Еще совсем недавно палящее светило плавило асфальт, и мертво-зеленые листья безвольно висели на деревьях, моля хотя бы о слабом ветерке. Но сейчас жара спадала.
Люди, привлеченные вечерней прохладой, начали наполнять двор.
Первыми появились неугомонные дети, трое мальчишек и одна девочка, сразу оккупировавшие песочницу на игровой площадке. Там они затеяли игру с выпечкой куличиков и дележом пластиковых совочков. Малыши ползали по песку, тянули в рот грязные ручонки, и тут же получали внушение от трещащих о детских болезнях и вчерашнем сериале родительниц. читать дальше
К их веселому гомону вскоре подтянулись молодые мамаши с колясками, тут же затеявшие у песочницы вечный разговор. "Ой, а мой Коленька вчера несколько шажочков сделал..", "да, а вы знаете прикармливать лучше...", " А у моего-то глазки такие умненькие, все понимает...". Эти фразы повисали в воздухе, удивительно гармонируя с ясным летним вечером.
Вскоре суровые бабушки вынырнули из темноты своих плесневелых квартир, и стали бдительно и заранее неодобрительно осматривать весь двор, особенно косясь на появляющиеся парочки.
- Ишь ты, Сергеева-то младшенькая пошла, - шипели со скамеек старушки. - Так и вихляет на каблучищах, обжимается со своим. В наше-то время...
И, наконец, пошли уставшие люди с работы, торопясь поскорее оказаться дома. Вместе с движением солнца к закату двор все более и более оживал.
Маша предпочла бы просто выйти на балкон, или даже посмотреть что-нибудь по телевизору, но доктор ясно сказал, что нужно гулять. Ходить, дышать свежим воздухом. Доктор говорил, что с сердцем шутки плохи, тем более после тяжело пережитого инсульта, тем более с ее-то нелегкой учительской работой. Маша посмотрела на занятую бабульками лавочку и пошла по утоптанной тропке через двор. Чахлая трава боролась с городской пылью, Маша кивала родителям и ученикам, не вступая в разговоры, и , пройдя какое-то расстояние, присела передохнуть на свободную лавочку у самого края двора.
Она заметила этого мужчину недалеко от подъезда соседнего дома. На первый взгляд, Маша дала бы ему лет 30. "Довольно молодой," - с усмешкой подумала она, а затем добавила более язвительно: - "Ага, а ты старуха уже в свои 38, так что нечего любоваться на молодых красавчиков". Дав себе такую установку, Маша посмотрела на объект внимания более пристально.
Мужчина был одет в добротные, но потертые джинсы, и недорогую джинсовую куртку. Русые волосы коротко, но не слишком ровно подстрижены. Был он весь такой обычный. Даже сложно сказать, что привлекло в нем взгляд Маши. Вроде бы - совершенно такой же, как многие другие. Явно устал, идет с работы. Вместе с тем, было в нем что-то, что сразу привлекало, цепляло и удерживало внимание. "Наверное дело в глазах," - подумала Маша. "Давно уже не видела таких чистых и ясных глаз. Словно солнечный зайчик в окне".
Последнее время даже в школе Марию окружали только мрачные, озлобленные взгляды. Слова "кризис", "аттестация", "новый директор", словно висели в воздухе, отнимая у всех способность шутить и смеяться. Исчезли даже улыбки и шуточки, такие обычные в их теплом коллективе. На смену им пришли подколки и язвительные замечания.
Мрачное настроение передавалось детям. Маша часто думала, насколько тяжело подрастающему поколению. Забытые родителями, брошенные на волю интернета и телевизора, они и в школе не видели заботы и тепла. Маша понимала многих своих коллег. Многие из них тянули постылую лямку просто по привычке, кому-то было некуда податься.
Сама Маша до сих пор искренне верила в педагогику, и искренне любила детей, наверное поэтому нарастающий конфликт в школе приняла так близко к сердцу. Завтра надо было выходить на работу, готовиться к этой несчастной аттестации. У Маши не было ни сил, ни желания, и настроение было заранее испорчено. Поэтому неудивительно, что именно этот человек привлек ее внимание.
Его взгляд был удивительно чистым, и даже ясным. На губах была теплая, хотя почему-то, немного грустная улыбка. Именно этим, как показалось Маше, незнакомец сразу выделялся из толпы.
Незнакомец шел уверенной походкой человека, идущего по своим делам. В какое-то мгновение его взгляд пересекся с машиным. Увидев ее, он широко и чисто улыбнулся. Маша невольно улыбнулась в ответ. В этот момент мужчина внезапно схватился за сердце, и начал оседать на асфальт.
Маша рванулась к незнакомцу, как молоденькая, позабыв и о собственном зачастившем сердце, и об уставших ногах. Она успела обхватить мужчину за плечи и направить его падение так, что он сел на хромую скамеечку, пока свободную от старушек. Упаковку валидола Маша всегда носила с собой и сейчас извлекла таблетку отработанным движением. Она почему-то не сомневалась, что у мужчины прихватило сердце. Ей казалось, что она знает его давным-давно, и все симптомы его недомоганий ей тоже давно известны. Мужчина без возражений принял белый кругляшек таблетки и благодарно прикрыл глаза.
- Нет, что вы, спасибо, не надо скорую.
- Да мне уже лучше. Сердце знаете-ли
- Да, это все работа. Устал я, Маша.
Маша вдруг поняла, что пока она откачивала незнакомца, они успели как-то внезапно познакомиться. Незнакомец представился Вячеславом. Оказалось, что он работает в какой-то санитарной службе, с большим и длинным названием, которое Маша не запомнила, да и смысла этого названия не уловила.
Вячеслав - Слава, просто Слава - оказался удивительным собеседником. И, что самое главное - звал он Машу только по имени.
Маша даже успела внутренне удивиться, что он успел заметить и понял, что любые другие формы имени не нравятся учительнице, и назвал ее только Машей, и никак иначе. Как-то случайно разговор зашел о работе. Маша, радуясь самой возможности высказать все, что наболело у нее на душе, искренне и открыто делилась своими бедами.
- Понимаете Вячеслав, у нас скоро аттестация. Вы, наверное, никогда не работали в средней школе. Не представляете что это такое - все бегают, злые как собаки. На детей кидаются. Директриса дошла до чего - уроки с учениками репетирует - кто в какой момент к доске пойдет и что отвечать будет. Сил моих нет. Вот если бы не кризис...
- Кризис? - удивился Слава, потом словно что-то вспомнил - А, ну да...
- А вас кризис не коснется? - решила поинтересоваться Маша.
- Да нет, наша работа всегда нужна, - как-то очень грустно сказал Вячеслав.
- Почему же так грустно? - Маша сама удивилась такому участию к незнакомому человеку.
- Устал я, Маша. Я так устал - сказал Вячеслав. Лицо при этом у него подернулось какой-то давней тоской. - Просто, понимаете, приходится все время сталкиваться с совершенно поганой человеческой натурой. Маша, вы не представляете, как это тяжело.
- Да, иногда приходится работать на совершенно неподходящей работе. Но ваша санитарная служба, она ведь приносит пользу людям?
- Приносит, конечно. Понимаете, Маша, вот и метла, наверное, тоже приносит пользу, и несомненную, но ведь вдумайтесь, какой мусор иногда ей приходится мести. Вряд ли ей это нравится - Вячеслав говорил, все более горячась.
Маша отчего-то была уверена, что говорит он о чем-то наболевшем, давно мучавшем его и не дававшем покоя.
- Но ведь всегда можно уйти, Слава! - Марии захотелось поддержать молодого человека, такое понимание и живейшее сочувствие он в ней вызывал - Если работа вам настолько не нравится, то всегда можно уйти и попробовать начать заново!
- Но ведь кто-то должен делать эту работу - грустно вздохнул ее собеседник - А если я для нее лучше всего подхожу, да и контракт ....
- Какой контракт? - воспользовавшись паузой, поинтересовалась Маша.
- Давайте лучше сменим тему, Маша - сказал Слава - лучше скажите, а вам нравится ваша работа?
- Конечно! - Сказала Маша, потом вдруг осеклась, вспомнив все, что думала непосредственно перед этой встречей. Попробовала продолжить - Ну да, конечно! Работа с детьми...Учительство - самая лучшая из работ!
Последняя фраза прозвучала на редкость неубедительно. Маша замолчала. А потом внезапно продолжила:
- Слава, вы знаете, на самом деле меня пугает наше будущее. Я ведь несмотря ни на что люблю свою работу! Но то, что сейчас происходит с детьми - это ужасно! Они ведь совершенно неуправляемые! У нас на крыльце малолетки курят, им всего по 10-12 лет. Я боюсь иногда этих детей. Иногда ужасаешься при мысли, что из них может вырасти.
- Да, - грустно усмехнулся Вячеслав, кивнув на песочницу - представьте, что вот этот вот славный малыш, - Слава указал на светловолосого мальчишку, увлеченно стукавшего ладошкой по песку, - станет наркобароном. Из-за его жадности умрут многие сотни людей, тоже не особенно хороших, но и не плохих. Еще больше - станут ни к чему не пригодными, кроме употребления очередной дозы, растениями... Или...
Слава замолчал на несколько секунд. Маша, пораженная его словами, тоже молчала.
- Или, - продолжил Вячеслав уже не так уверенно, - этим наркобароном станет вот та девочка. С ведерком...
Кандидаты в наркоторговцы продолжали ползать по песочнице, пачкая штанишки, и лепить куличики, не подозревая о своей будущей судьбе. Мальчик стал раскапывать ямку, а девочка с серьезным видом вытрясла ему на голову остатки песка из ведерка. Мальчик не обратил на это внимания, продолжая свои раскопки.
- Ой, Слава, ну что за гадости вы рассказываете - рассмеялась Маша - Посмотрите на этих милых детей. Ведь никто не может знать, кто из них вырастет. И мы, учителя, и их родители тоже ведь на самом деле сделаем все, чтобы дети выросли хорошими и достойными людьми.
- Да, Маша, конечно вы правы - светло и солнечно улыбнулся Вячеслав. - Я просто пошутил. Спасибо вам большое за заботу и разговор. После него мне даже как-то стало полегче. Мне, пора, я, пожалуй, пойду.
- Куда же вы? - Маша поняла, что бессознательно не хочет его отпускать. Ей хотелось, чтобы он задержался еще на минуту. На 10 минут, на 20... А, может быть, и дольше.
- Мне надо идти Маша, меня ждет моя работа. Есть срочный вопрос, который смогу решить только я. Кстати, простите, - а ваших там нет? - он кивнул на песочницу
- Нет, я как-то вот.. не получилось - окончательно смутилась и покраснела Маша.
- Ну, хоть это хорошо - сказал Вячеслав непонятно, и, встав со скамейки, пошел дальше по тротуару на другую сторону двора.
Маша, смущенная его последними словами, и чем-то странным в его тоне, сидела на лавочке и внимательно смотрела на него. "Вот он идет, такой обычный, и вместе с тем, такой светлый," - думала Маша. - "Наверное, на его службе все гордятся им. Такой порядочный, думает о людях." Учительница чувствовала себя как школьница, впервые влюбившаяся в старшеклассника. Она увидела, как Вячеслав дошел до середины двора. Вдруг он повернулся к Маше, посмотрел ей в глаза и полез за чем-то в карман. Женщине показалось, что весь двор притих, затаив дыхание.
В следующий момент пять выстрелов разорвало внезапную тишину. Маша грузно приподнялась, поднеся руку ко рту. Слава грустно улыбнулся и, сделав еще шаг, исчез в синеватом сиянии.
На игровой площадке осталось лежать четыре маленьких тела. Песок начал медленно пропитываться кровью. По ошеломленному двору разнесся чей-то истошный крик.
URL записи Вскоре суровые бабушки вынырнули из темноты своих плесневелых квартир, и стали бдительно и заранее неодобрительно осматривать весь двор, особенно косясь на появляющиеся парочки.
- Ишь ты, Сергеева-то младшенькая пошла, - шипели со скамеек старушки. - Так и вихляет на каблучищах, обжимается со своим. В наше-то время...
И, наконец, пошли уставшие люди с работы, торопясь поскорее оказаться дома. Вместе с движением солнца к закату двор все более и более оживал.
Маша предпочла бы просто выйти на балкон, или даже посмотреть что-нибудь по телевизору, но доктор ясно сказал, что нужно гулять. Ходить, дышать свежим воздухом. Доктор говорил, что с сердцем шутки плохи, тем более после тяжело пережитого инсульта, тем более с ее-то нелегкой учительской работой. Маша посмотрела на занятую бабульками лавочку и пошла по утоптанной тропке через двор. Чахлая трава боролась с городской пылью, Маша кивала родителям и ученикам, не вступая в разговоры, и , пройдя какое-то расстояние, присела передохнуть на свободную лавочку у самого края двора.
Она заметила этого мужчину недалеко от подъезда соседнего дома. На первый взгляд, Маша дала бы ему лет 30. "Довольно молодой," - с усмешкой подумала она, а затем добавила более язвительно: - "Ага, а ты старуха уже в свои 38, так что нечего любоваться на молодых красавчиков". Дав себе такую установку, Маша посмотрела на объект внимания более пристально.
Мужчина был одет в добротные, но потертые джинсы, и недорогую джинсовую куртку. Русые волосы коротко, но не слишком ровно подстрижены. Был он весь такой обычный. Даже сложно сказать, что привлекло в нем взгляд Маши. Вроде бы - совершенно такой же, как многие другие. Явно устал, идет с работы. Вместе с тем, было в нем что-то, что сразу привлекало, цепляло и удерживало внимание. "Наверное дело в глазах," - подумала Маша. "Давно уже не видела таких чистых и ясных глаз. Словно солнечный зайчик в окне".
Последнее время даже в школе Марию окружали только мрачные, озлобленные взгляды. Слова "кризис", "аттестация", "новый директор", словно висели в воздухе, отнимая у всех способность шутить и смеяться. Исчезли даже улыбки и шуточки, такие обычные в их теплом коллективе. На смену им пришли подколки и язвительные замечания.
Мрачное настроение передавалось детям. Маша часто думала, насколько тяжело подрастающему поколению. Забытые родителями, брошенные на волю интернета и телевизора, они и в школе не видели заботы и тепла. Маша понимала многих своих коллег. Многие из них тянули постылую лямку просто по привычке, кому-то было некуда податься.
Сама Маша до сих пор искренне верила в педагогику, и искренне любила детей, наверное поэтому нарастающий конфликт в школе приняла так близко к сердцу. Завтра надо было выходить на работу, готовиться к этой несчастной аттестации. У Маши не было ни сил, ни желания, и настроение было заранее испорчено. Поэтому неудивительно, что именно этот человек привлек ее внимание.
Его взгляд был удивительно чистым, и даже ясным. На губах была теплая, хотя почему-то, немного грустная улыбка. Именно этим, как показалось Маше, незнакомец сразу выделялся из толпы.
Незнакомец шел уверенной походкой человека, идущего по своим делам. В какое-то мгновение его взгляд пересекся с машиным. Увидев ее, он широко и чисто улыбнулся. Маша невольно улыбнулась в ответ. В этот момент мужчина внезапно схватился за сердце, и начал оседать на асфальт.
Маша рванулась к незнакомцу, как молоденькая, позабыв и о собственном зачастившем сердце, и об уставших ногах. Она успела обхватить мужчину за плечи и направить его падение так, что он сел на хромую скамеечку, пока свободную от старушек. Упаковку валидола Маша всегда носила с собой и сейчас извлекла таблетку отработанным движением. Она почему-то не сомневалась, что у мужчины прихватило сердце. Ей казалось, что она знает его давным-давно, и все симптомы его недомоганий ей тоже давно известны. Мужчина без возражений принял белый кругляшек таблетки и благодарно прикрыл глаза.
- Нет, что вы, спасибо, не надо скорую.
- Да мне уже лучше. Сердце знаете-ли
- Да, это все работа. Устал я, Маша.
Маша вдруг поняла, что пока она откачивала незнакомца, они успели как-то внезапно познакомиться. Незнакомец представился Вячеславом. Оказалось, что он работает в какой-то санитарной службе, с большим и длинным названием, которое Маша не запомнила, да и смысла этого названия не уловила.
Вячеслав - Слава, просто Слава - оказался удивительным собеседником. И, что самое главное - звал он Машу только по имени.
Маша даже успела внутренне удивиться, что он успел заметить и понял, что любые другие формы имени не нравятся учительнице, и назвал ее только Машей, и никак иначе. Как-то случайно разговор зашел о работе. Маша, радуясь самой возможности высказать все, что наболело у нее на душе, искренне и открыто делилась своими бедами.
- Понимаете Вячеслав, у нас скоро аттестация. Вы, наверное, никогда не работали в средней школе. Не представляете что это такое - все бегают, злые как собаки. На детей кидаются. Директриса дошла до чего - уроки с учениками репетирует - кто в какой момент к доске пойдет и что отвечать будет. Сил моих нет. Вот если бы не кризис...
- Кризис? - удивился Слава, потом словно что-то вспомнил - А, ну да...
- А вас кризис не коснется? - решила поинтересоваться Маша.
- Да нет, наша работа всегда нужна, - как-то очень грустно сказал Вячеслав.
- Почему же так грустно? - Маша сама удивилась такому участию к незнакомому человеку.
- Устал я, Маша. Я так устал - сказал Вячеслав. Лицо при этом у него подернулось какой-то давней тоской. - Просто, понимаете, приходится все время сталкиваться с совершенно поганой человеческой натурой. Маша, вы не представляете, как это тяжело.
- Да, иногда приходится работать на совершенно неподходящей работе. Но ваша санитарная служба, она ведь приносит пользу людям?
- Приносит, конечно. Понимаете, Маша, вот и метла, наверное, тоже приносит пользу, и несомненную, но ведь вдумайтесь, какой мусор иногда ей приходится мести. Вряд ли ей это нравится - Вячеслав говорил, все более горячась.
Маша отчего-то была уверена, что говорит он о чем-то наболевшем, давно мучавшем его и не дававшем покоя.
- Но ведь всегда можно уйти, Слава! - Марии захотелось поддержать молодого человека, такое понимание и живейшее сочувствие он в ней вызывал - Если работа вам настолько не нравится, то всегда можно уйти и попробовать начать заново!
- Но ведь кто-то должен делать эту работу - грустно вздохнул ее собеседник - А если я для нее лучше всего подхожу, да и контракт ....
- Какой контракт? - воспользовавшись паузой, поинтересовалась Маша.
- Давайте лучше сменим тему, Маша - сказал Слава - лучше скажите, а вам нравится ваша работа?
- Конечно! - Сказала Маша, потом вдруг осеклась, вспомнив все, что думала непосредственно перед этой встречей. Попробовала продолжить - Ну да, конечно! Работа с детьми...Учительство - самая лучшая из работ!
Последняя фраза прозвучала на редкость неубедительно. Маша замолчала. А потом внезапно продолжила:
- Слава, вы знаете, на самом деле меня пугает наше будущее. Я ведь несмотря ни на что люблю свою работу! Но то, что сейчас происходит с детьми - это ужасно! Они ведь совершенно неуправляемые! У нас на крыльце малолетки курят, им всего по 10-12 лет. Я боюсь иногда этих детей. Иногда ужасаешься при мысли, что из них может вырасти.
- Да, - грустно усмехнулся Вячеслав, кивнув на песочницу - представьте, что вот этот вот славный малыш, - Слава указал на светловолосого мальчишку, увлеченно стукавшего ладошкой по песку, - станет наркобароном. Из-за его жадности умрут многие сотни людей, тоже не особенно хороших, но и не плохих. Еще больше - станут ни к чему не пригодными, кроме употребления очередной дозы, растениями... Или...
Слава замолчал на несколько секунд. Маша, пораженная его словами, тоже молчала.
- Или, - продолжил Вячеслав уже не так уверенно, - этим наркобароном станет вот та девочка. С ведерком...
Кандидаты в наркоторговцы продолжали ползать по песочнице, пачкая штанишки, и лепить куличики, не подозревая о своей будущей судьбе. Мальчик стал раскапывать ямку, а девочка с серьезным видом вытрясла ему на голову остатки песка из ведерка. Мальчик не обратил на это внимания, продолжая свои раскопки.
- Ой, Слава, ну что за гадости вы рассказываете - рассмеялась Маша - Посмотрите на этих милых детей. Ведь никто не может знать, кто из них вырастет. И мы, учителя, и их родители тоже ведь на самом деле сделаем все, чтобы дети выросли хорошими и достойными людьми.
- Да, Маша, конечно вы правы - светло и солнечно улыбнулся Вячеслав. - Я просто пошутил. Спасибо вам большое за заботу и разговор. После него мне даже как-то стало полегче. Мне, пора, я, пожалуй, пойду.
- Куда же вы? - Маша поняла, что бессознательно не хочет его отпускать. Ей хотелось, чтобы он задержался еще на минуту. На 10 минут, на 20... А, может быть, и дольше.
- Мне надо идти Маша, меня ждет моя работа. Есть срочный вопрос, который смогу решить только я. Кстати, простите, - а ваших там нет? - он кивнул на песочницу
- Нет, я как-то вот.. не получилось - окончательно смутилась и покраснела Маша.
- Ну, хоть это хорошо - сказал Вячеслав непонятно, и, встав со скамейки, пошел дальше по тротуару на другую сторону двора.
Маша, смущенная его последними словами, и чем-то странным в его тоне, сидела на лавочке и внимательно смотрела на него. "Вот он идет, такой обычный, и вместе с тем, такой светлый," - думала Маша. - "Наверное, на его службе все гордятся им. Такой порядочный, думает о людях." Учительница чувствовала себя как школьница, впервые влюбившаяся в старшеклассника. Она увидела, как Вячеслав дошел до середины двора. Вдруг он повернулся к Маше, посмотрел ей в глаза и полез за чем-то в карман. Женщине показалось, что весь двор притих, затаив дыхание.
В следующий момент пять выстрелов разорвало внезапную тишину. Маша грузно приподнялась, поднеся руку ко рту. Слава грустно улыбнулся и, сделав еще шаг, исчез в синеватом сиянии.
На игровой площадке осталось лежать четыре маленьких тела. Песок начал медленно пропитываться кровью. По ошеломленному двору разнесся чей-то истошный крик.
@темы: Твари...м